"Метро в Снежинске" Рассказ диггера

Я шел от депо по Сортировочному, и до стрелки мне оставалось около двухсот метров, когда почувствовал, что в правый кроссовок попал камешек. Поставив фонарь на землю, я нагнулся, чтобы расшнуровать обувь, и в этот момент увидел это.

На пыльных шпалах ясно отпечатались огромные следы с ужасными кривыми когтями.
Я застыл на корточках, сжавшись буквально в комок и ожидая, что неведомый зверь вот-вот окажется у меня на спине, терзая и раздирая когтями мое тело. Страх буквально клокотал во мне, смешиваясь с острым чувством безнадежности: до единственного выхода наружу было километра два тоннелей, где, сами понимаете, возможности спрятаться или свернуть не существовало.

Я проклинал себя за беспечность. Не знаю почему, но за эти четыре месяца я совершенно исключил для себя возможность какой-либо опасности в Подземелье. Те странные звуки, которые я услышал в первый мой приход сюда, были со временем легкомысленно отнесены мною к начинающемуся тогда бреду. Раз за разом я становился все беспечнее, все чаще и чаще забывая брать охотничий нож - вот и сейчас у меня не было никакого оружия, никакой возможности защитить себя.

Я даже не пытался строить каких-то гипотез о происхождении этих следов - хотел бы я посмотреть на вас в этот момент! - и единственной мыслью, которая, помню, плясала у меня в голове, была: "Только не крысы. Пожалуйста, только не крысы!.."

Постепенно ступор, охвативший меня, прошел. Я медленно разогнулся и осторожно посветил фонарем в темноту перед собой. Потом так же осторожно посветил назад. Никого. Было абсолютно тихо. Способность соображать постепенно возвращалась ко мне. Позади меня зверя быть не могло - я шел от самого депо, где спрятаться  негде. Значит он был здесь до меня - и до моего захода в Сортировочный вернулся на Кольцевую. Я снова осветил фонарем шпалы.

Так и есть! Чужие следы шли как туда, так и обратно, причем нетрудно было убедиться, что мои следы везде шли поверх них. Поверх - и как поверх! Оттиски моих кроссовок находились внутри отпечатков чудовища, видимо, бредущего по шпалам как и я. Я не следопыт, но мне удалось разглядеть еще одни, чуть меньшие отпечатки, из чего я заключил, что зверь шел на четыре лапах. Кто же это мог быть?..

Это я сейчас излагаю все так связно и красиво. Тогда же это были лишь обрывки мыслей, из которых я, скорее, подсознательно выстраивал общую картину.

Образ гигантской крысы с жирным телом, с длинным жестким хвостом, с невыразимо мерзким оскалом верхних зубов преследовал меня, но, вняв голосу разума и выбросив из головы леденящие душу образы фильмов-ужасов, я предположил, что здесь просто-напросто (!) прошел медведь. Откуда он взялся, это был второй вопрос, но, согласитесь, легче (и даже как-то спокойнее) вообразить в метро этого крупного и, пусть даже, нередко опасного хищника, чем неведомое чудовище вроде крысы-мутанта или какой-нибудь гигантской гиены...

Дорога была одна, и я медленно двинулся вперед, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Почему-то я решил первым делом добраться до станции, где, как мне казалось, не будет такой безнадежной - вперед-назад - альтернативы моему перемещению. Там можно будет сообразить, куда направился зверь, и рвануть по Кольцу в другую сторону - до спасительной "Курчатовской".

Я приблизился к месту примыкания Сортировочного к Кольцу. Своды Кольцевой были раза в полтора выше, поэтому темнота сразу словно приблизилась, распахнув свои объятия. Я посветил фонарем сначала направо, потом налево - и ахнул!

Следы были везде!

Вообще-то я шел в депо со стороны "Рабочей", и если я никого не встретил по дороге, значит, логично предположить, что идти стоит именно туда. Однако, кто осмелится утверждать, что зверь, прогулявшись, скажем, до "Снежной" или "Зоологической", пока я был в депо, не решил навестить ту же "Курчатовскую"? И я просто-напросто побреду за ним вслед!.. Или же, возможно, он сидит (и сидел!) где-нибудь на ступеньках эскалаторных тоннелей "Рабочей" или "Уральской" (я не заходил ни на одну из этих станций), ожидая моего возвращения, чтобы познакомиться со мной поближе?

В конце концов, я все-таки двинулся к виднеющейся слева "Рабочей", в основном, руководствуясь одним соображением: отсюда ближе всего до "Курчатовской". Успокаивал я себя тем, что, возможно, следы вот-вот кончатся, завернув назад, и тогда я уже беспрепятственно пойду вперед.

Зверь прыгнул на меня с платформы.

Все произошло настолько неожиданно, что я даже не успел по-настоящему испугаться. В свете взметнувшегося вверх фонаря я увидел только продолговатую черно-белую морду с клыками под задравшейся верхней губой и светлое, почти белое шерстистое тело.

Я уверен, меня спасла только случайность. Зверь явно ориентировался на свет моего большого шахтерского фонаря, который я нес чуть впереди тела, поэтому он промахнулся (выбив тем не менее фонарь из моей руки и сбив меня  с ног) и тяжело ударился об облицованную плиткой стенку станции. Вскочив и дико вскрикнув, я, ничего не соображая, бросился обратно. Упавший фонарь продолжал гореть, светя мне прямо в спину, а я продолжал бежать, сначала видя перед собой в луче света свою все удаляющуюся тень, а потом на мгновение свет померк, и я услышал за собой тяжелую и в то же время мягкую поступь моего преследователя, тень которого поглотила мою тень и тоже постепенно убегала вперед с каждым мягко-тяжелым царапающим шагом и раздающимся ему в такт вдохом-выдохом за моей спиной...

Только потом я осознал, что поступил единственно верным образом. Влетев в уходящий вправо Сортировочный, я быстро-быстро полез вверх по стенке, цепляясь за выступающие части металлической отделки тоннеля и идущие по стенкам кабели. Здесь у меня провал в памяти, однако, хорошо помню, что, упершись руками в выступающий стержень арматуры, я пытаюсь, пытаюсь и все никак не могу закинуть вторую ногу за проходящий под потолком тоннеля кабель - и в этот самый миг слышу или, вернее, всем телом чувствую сотрясающий стенку тяжелый удар, а сразу вслед за этим раздается гулкий долгий звук лопнувшего кабеля и отвратительное царапанье когтей по металлу...

Точно не знаю когда, но в какой-то момент я осознал, что зажат между сводом тоннеля и двумя идущими вдоль него кабелями. Как я ухитрился туда забраться и по сей день остается для меня неразрешимой загадкой. Зад мой висел в пустоте, лоб упирался в потолок, а ноги свешивались по разные стороны кабелей. Вещмешка на спине не было, и я полувспомнил-полупредположил, что сбросил его где-то на той стометровке, которая едва не стоила мне жизни.

Снизу раздавалось громкое и неприятное урчание. По звукам я предположил, что зверь пытается дотянуться или допрыгнуть до меня, но, похоже, без особого успеха. Это внушило мне некоторый оптимизм, поскольку устроился я достаточно надежно и падение от усталости мне, во всяком случае, не грозило.

Довольно долго я не мог заставить себя перевернуться лицом вниз. Во-первых, мне казалось, что при этом я либо сорвусь, либо лопнет кабель. Во-вторых, я думал, что своей излишней подвижностью могу привести зверя в ярость, и он, наадреналиненный, таки достанет меня. А в-третьих, меня просто пугала возможность воочию увидеть своего противника...

Переворачивался я долго. Зверь прекратил бродить по тоннелю взад и вперед и, судя по тяжелому дыханию, сел прямо подо мной, наблюдая за моими действиями. Я освободил левую  ногу, медленно перенес ее вправо и, зацепившись ею за правый кабель, осторожно повернулся вправо, придерживая локтем левый кабель. Затем я подтянул к животу правую ногу и, высвободив ее из-под левой, рывком попытался зацепить за соседний кабель - и промахнулся.

Тело мое провалилось вниз, описав дугу; я чуть не сорвался и сразу же ощутил удар воздуха у самой ноги, а затем услышал шумное падение огромного животного. Но руки мои уже обрели обе опоры, и, не дожидаясь, пока зверь прыгнет во второй раз, я торопливо подтянул правую ногу к кабелю, зацепился за него и только после этого, окончательно убедившись в надежности своего положения, перевел взгляд вниз.

Это был не медведь!

Мой фонарь все еще продолжал светить издалека, и в неясном полумраке я различил громадное белесое существо с двумя черными полосами на узкой, вытянутой морде.

Гигантский барсук!

Изумление мое было столь велико, что я почувствовал, как обмякли мои мышцы, и я, на какой-то миг потеряв контроль, чуть было не свалился вниз. Чудовище было едва ли не крупнее медведя, во всяком случае, метра два в длину и не меньше метра в высоту.  Оно то и дело поднимало голову и внимательно смотрело на меня крохотными, едва заметными глазками. Дважды оно подходило к стенке тоннеля и, поднимаясь на задние лапы, начинало неистово царапать по ней, цепляя и раскачивая кабели. Несколько раз оно принималось мерзко урчать (отчего у меня прямо-таки леденела кровь), заканчивая урчание злобным утробным похрюкиванием.

Судя по всему, зверь никуда уходить не собирался. Возможно, этот тоннель был его родным домом, а возможно, он, подобно многим хищникам, мог караулить добычу бесконечно. Разумеется, я помнил, что барсуки питаются лягушками, ящерицами и змеями, но, боюсь, такому барсуку этого было бы  не вполне достаточно. Бросившись на меня, он четко обозначил свои пристрастия и приоритеты.

Так прошло около получаса. Барсук бродил подо мной по тоннелю, удаляясь метров на сорок-пятьдесят, но все время возвращаясь.

К тому моменту я уже мог рассуждать здраво. Да и времени у меня было сколько угодно. Оружием я не был обременен. Силой мышц тоже похвастаться не мог, хотя твердо решил, что если мне придется вступить с ним в бой, надо будет попытаться либо удушить его, либо сломать ему шею. Смешно думать, что он не попытается воспрепятствовать этому моему намерению, но тут уж как Бог даст. Во всяком случае, подумал я, возможно, стоит обернуть левую руку штормовкой, чтобы попытаться заткнуть зверю пасть. Я не Мцыри, но я твердо решил бороться за свою жизнь.

Расстегивая штормовку, я машинально сунул руку в карман, надеясь обнаружить что-нибудь, способное помочь мне, и наткнулся рукой на небольшой предмет, легко уместившийся в ладони.

Зажигалка.

Все звери боятся огня.

Глупо, но именно эти прописные истины всплыли у меня в мозгу, когда я нащупал в кармане штормовки зажигалку. Представьте: полумрак тоннеля, урчащий хищник внизу, поблескивающие рельсы - и я, прижатый кабелями к потолку и рассуждающий о философских проблемах.

Не совсем о философских.

Неправда, не все звери боятся огня. Но все звери боятся боли от огня. Свет фонаря не испугал барсука, хотя, быть может, и вывел его из равновесия.

Зверь, как и человек, как и всякое живое существо, боится боли.

Вот мой шанс.

Сначала я чуть было все не испортил. Мне пришло в голову извлечь огонь, а затем, раздавив пластмассовый баллончик зажигалки, обрушить пламенный водопад на чудовище. Если бы я сделал это, то в результате, без сомнения, моментально вспыхнул бы сам и, воя от боли, спрыгнул прямо в пасть соскучившемуся по жаркому барсуку. Но мой ангел-хранитель был где-то неподалеку, и я, поразмыслив, отказался от этого нелепого прожекта.

Вытащив из ворота штормовки ленточку, стягивающую капюшон, я завязал ее узлом на одном из кабелей и, повернув колесико зажигалки, осторожно подпалил снизу. Барсук настороженно наблюдал за моими действиями и, когда вспыхнул язычок пламени, слегка отпрянул в сторону, пряча морду - видимо, свет все-таки доставлял ему какое-то неудобство. Крошечный огонек на конце моего импровизированного трута не гас, и я приступил ко второй части моего плана.

Раздеваться под потолком было страшно неудобно, но делать было нечего. Как на просушку я развесил рядышком на кабеле штормовку и свитер. Надорвав зубами футболку, я разодрал ее на две части, а затем, вытащив из джинсов ремень, просунул один из кусков бывшей футболки в пряжку и завязал его узлом. После этого я вновь натянул на себя свитер, намотал на левую руку штормовку и, устроившись понадежнее, осторожно раздавил баллончик зажигалки, стараясь, чтобы содержимое попало на оба куска футболки.

Я знал, что жидкость испаряется мгновенно, поэтому времени на колебания у меня не было. Я быстро поднес один из кусков к труту, ткань моментально вспыхнула (хотя и не так сильно, как я ожидал), и я сбросил ее вниз.

Мне повезло, что при вспышке зверь сунул голову в лапы и не увидел, как горящая ткань спланировала на него. Раздался оглушительный вопль-взвизг, резко запахло паленым, но я уже не смотрел вниз. Обвязанный вокруг правого запястья ремень с тряпкой на конце послужил мне факелом, и как только полыхнуло огнем, я освободился от кабелей и низвергнулся с высоты второго этажа, довольно удачно упав на бок и ничего себе не сломав при этом. Время растянулось. Слыша где-то впереди яростное рычание ошалевшего от боли зверя, я страшно медленно поднимался и все никак, никак не мог окончательно подняться, а распрямившись, с ужасом обнаружил, что при падении мой факел почти погас, а хрипящий барсук уже поворачивался ко мне мордой, и его неистовство вот-вот могло обернуться бешенством нападения, но я, пьянея от какого-то лихорадочного предчувствия схватки, доставшегося мне, вероятно, от моих далеких предков, издал дикий вопль и ринулся на врага, и его неистовство перешло в страх, который я ощутил всем телом, и он вместо того, чтобы вцепиться зубами мне в горло, бросился наутек, а я кинулся за ним, размахивая ремнем, и мой факел ярко вспыхнул, и я еще успел достать его бледный, подпрыгивающий зад своим огненным мечом, и он дико взвизгнул как попавшая в мышеловку крыса, и еще быстрей рванулся веред, распространяя запах страха и паленой шерсти, а я все гнался и гнался за ним, что-то крича во все горло и все размахивая, размахивая ремнем...

На станции зверь сходу вспрыгнул на платформу, проскочил мимо двух ближайших пилонов, и в неверном свете моего факела я с изумлением успел заметить, как он, словно уплощившись, протиснулся в узкое, не больше тридцати сантиметров пространство под скамейкой, стоящей у внутренней стены!..

Факел догорел, и я бросил ремень на рельсы. Потом присел, привалившись спиной к контактному рельсу. Ни радости, ни страха не было. Эмоциональный и физический всплеск сменился полным упадком и равнодушием. Мне было все равно. Если бы барсук  вернулся и начал мной закусывать, то это бы ни в малейшей степени не заинтересовало меня.

Потом я кое-как взял себя в руки, сходил за продолжающим светить фонарем (мимоходом попытавшись, но не сумев ужаснуться мысли о том, что было бы если бы он разбился), а затем совершенно неожиданно для себя решил сходить посмотреть, куда девался зверь.

Преодолевая страшную ломоту во всем теле, я с трудом поднялся по металлической лесенке на платформу и проковылял в зал. Семь фигур по-прежнему стояли в своих нишах, и, посветив вокруг фонарем, я с некоторым облегчением убедился, что никакой восьмой фигуры в сфере видимости не наблюдается.

Не помню, говорил ли я, что на каждой станции было по четыре скамейки, располагающихся вдоль противоположной перрону стены. В ландшафт станций входили они по-разному, но везде их было четыре. Так вот. Под второй справа скамейкой и исчез мой недавний приятель.

Наклонившись, я в первый момент ничего не смог разглядеть и даже на какой-то миг усомнился, что это произошло именно здесь: щель под скамейкой была настолько узкой, что даже я вряд ли смог бы туда протиснуться. Однако потом я вспомнил, как некогда один мой одноклассник (ныне учитель биологии и географии) рассказывал, что у грызунов, вроде мышей и крыс, кости черепа (самого "негабаритного" места) устроены таким образом, что при проникновении животного в узкую щель они как бы складываются, заходя друг за друга. Может быть, и это существо имеет такие подвижные кости?

Я лег на мрамор пола у самой скамейки, погасил фонарь и на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы получше привыкнуть к темноте. Затем продвинул фонарь вперед, чтобы вспыхнувший свет не ослепил меня, и - включил его.

Я предполагал увидеть темную извилистую нору, уходящую куда-то вглубь. Возможно - хищную морду обитателя этой норы. Но то, что я увидел, было совершенно неожиданным.

За бетонной, толщиной около тридцати сантиметров стеной я увидел... тоннель. Точно такой же как и любой другой тоннель, соединяющий станции снежинского метрополитена. Точно такой же... но не совсем.

В тоннеле были проложены две колеи, заметно более узкие, чем обычные. На обеих узкоколейках стояло множество уходящих в темноту низких вагонеток, заполненных грунтом. По стенам тоннеля не проходило ни одного кабеля. Было что-то еще не вполне обычное в этом тоннеле, но что именно я так и не смог понять да и не особенно пытался.

Все. Больше рассмотреть мне ничего не удалось.

Не буду лукавить. Пролежав на животе минуты три, я поднялся и безо всякого интереса направился прочь. Еще один тоннель, вяло думал я. Ну и черт с ним.